Это были два адски тяжелых дня в приюте. Вторник вообще был настолько ужасным, что лучше б его не было вообще никогда. Начну сразу с самого плохого, остальное уж отдельным постом.
Утром я отпустила первую партию собак гулять и пошла вдоль вольеров. Смотрю - Сушки в первом нет. Ну, думаю, опять перескочила к соседям через дыру в рабице. Я уже заколачивала ее, но Сушка с одной стороны и Валет с Сиреной с другой, расковыряли решетку дальше, хотя, чтоб дотянуться, им надо встать на будках на задние лапы. Если учесть, что Сушка трехлапая (передняя лапа нерабочая), то можно поразиться ее целеустремленности. Но во 2-м вольере ее не обижали, обратно она ходила легко, поэтому капитальный ремонт стены мы отложили на то время, когда закончим с крышей, стенки ведь все равно придется частично ломать сверху... Как оказалось, двух вольеров Сушке показалось мало, где-то под утро вторника она перелезла в третий, где живут три сестры-чернышки, милые плюшевые собаки к людям, но ревностно охраняющие свою личную территорию от других собак. Я уж не буду тут распинаться, почему никто из работников не пошел на шум проверить, что творится. Двое мне еще утром утверждали, что они только что убирались в вольерах и ничего там не было, но это была прям откровенная ложь - при мне никакой шумихи не было, а в 3-м вольере не убрано и по следам крови понятно, что прошел уже не один час. Сушку я нашла в углу в луже крови. Она была еще живая, даже пыталась клацать зубами, когда мы ее уносили, пришлось морду завязать. Запрыгни она так к собакам посерьезнее, к Ворчунам, например, и я бы нашла уже остывший труп. Хотя так для Сушки было бы лучше, потому что она промучалась еще несколько часов.
читать дальшеНемного предыстории. Сушка в приюте не первый год, но она оставалась дичком все это время. Ее привезли несколько лет назад, сбитую машиной, уже взрослую и дикую. Сперва она в шоковом состоянии не сопротивлялась, но только пошла на поправку, манипуляции пришлось прекратить. Сама по себе она неагрессивная, но при любом прикосновении впадает в панику и начинает клацать зубами во все стороны. Я изначально была за усыпление - дикую кусачую инвалидку не то чтоб пристроить нереально, ее и в приюте содержать проблематично. Но это ж я злюка, остальные у нас все добрые, собаку решили оставить. Я сказала, что тогда надо хоть как-то ее приручить, но да, "все ж добрые", решили собачку не ограничивать и отпустили с цепи. Несколько недель Сушка бегала призраком по стационару и заднему двору, никому не даваясь. Поймали ее, когда уже пузо по полу волочилось, надо было срочно стерилизовать (приехала к нам она уже с сюрпризом, сначала просто мы не в курсе были). Ловили ее опять же мы с фельдшером, без меня никто так и не чесался. Больше часа мы пробегали, провоевали и наконец изловчились вколоть ей наркоз. Мы же и оперировали. После этого Сушку таки перестали отпускать с цепи, но и выгуливать как-то не спешили, она истерила, а приучать никому не хотелось. В конце концов мы закончили ремонтировать 1-й вольер, поселили туда другого инвалида Деда и я с боем перетащила Сушку. С ней по-прежнему можно было поработать и приручить, собака со временем обвыклась, стала давать некоторым людям чесать живот, а иногда даже гладить по голове. Но любое прикосновение к ошейнику либо попытка как-то иначе ограничить ее свободу включали истерику и зубы. Я, как дура, первое время пыталась таскать ее на поводке и приучать (после этого она и начала доверять людям побольше), но каюсь, быстро плюнула. Те добрые души, которые ее жалели, не стали прилагать абсолютно никаких усилий к приручению, а на мне было еще сильно за сотню собак, которые выросли со мной и были мне дороже. На чем остановились - так дальше и жили. Глистогонила и прививала Сушку только я, больше никто не совался. Девушка, которая ее привезла и первое время оплачивала лечение, быстро испарилась, так и не выплатив долг, и раз в несколько месяцев интересовалась в интернете или по телефону, как дела.
Когда Сушка доживала свои последние часы в послеоперационке, никого из тех добряков рядом не было. Вообще никого. Только злая сука я, которая когда-то настаивала на усыплении. Вот это был ад. Она была страшно искусана, кровь никак не останавливалась, матрас весь ею пропитался, в помещении прям стоял острый запах крови. Обработать раны да и вообще осмотреть собаку было нереально - она клацала зубами и когда кто-либо, кроме меня, заглядывал в послеоперационку, из последних сил пыталась уползти подальше. Мне можно было сеть рядом и гладить ее по голове, но касаться ран я даже не пыталась - ей и так было больно, не далась бы все равно. Даже если б при огромной кровопотере Сушка выжила (собаки очень живучие), лечить ее было невозможно - это бы на каждый осмотр приходилось бы ее наркозить, еще и по полчаса гоняться с уколом. Мы ждали ветврача, чтобы усыпить Сушку и прекратить мучения. Мне страшно представить, что она чувствовала, на ней же живого места не было, все изодрано, где нет ран, там кровоподтеки и внутренние повреждения, нерабочую лапу в плече просто перекусили, атрофировавшиеся мышцы не защищают. Но наш ветврач, увы, хоть и хороший человек, но страшно непунктуальный и необязательный. Ей позвонили сразу, часов в 9 утра, но приехала она только около 15. Я уже хотела, чтобы Сушка умерла сама наконец - совсем не ходить к ней до приезда врача я не могла, но смотреть на нее было невыносимо. Кровь все лилась, ветврач все "ехала" - день казался просто бесконечным... Это ужасно, когда все плохо, а ты не можешь абсолютно ничего сделать, даже помочь уйти. Все, что я могла - сидеть с Сушкой и разговаривать. Она так успокаивалась. А ветврач с уколом вызвал панику опять, хотя двигаться Сушка уже практически не могла. Но пыталась. Вот настолько дикая собака. Мне пришлось накрыть ее старым пальто и держать. Но хоть отмучилась наконец. Никому не пожелаю такой долгой смерти.
Была дикая трехлапая собака Сушка - и нет ее больше. А у меня осталась сотня матерных слов в адрес тех, кто изображал доброту и винил меня в жестокости по отношению к ней.