В пятницу днем Герда просто уснула и больше не проснулась.

Впервые за очень долгое время смерть одного из моих подопечных я восприняла так легко. Герда прожила долгую не только для приютской, но и для домашней собаки жизнь, а умерла спокойно, без мучений. Если учесть ее сложную историю, то 13-14 лет - это куда больше, чем мы могли ожидать.
Первый раз Герда попала в приют в самые первые годы отлова. Молодая и ласковая, она сравнительно быстро пристроилась. Тогда город еще не был наводнен собаками и спрос на них еще был.
Герда вернулась в приют летом 2011 года, когда ей было около 4 лет. Точнее сначала никто и не знал, что это она. Просто в приют привезли собаку, ставшую жертвой живодеров. Настоящих, не вымышленных. Мода на страшные истории тогда до нас тоже еще не дошла. Ее нашли за городом отдыхающие - лапы связаны проволокой (на передних собака ее разгрызла), спина обожжена, глаз выколот. Висела видимо на дереве, там остался обрывок той же проволоки. Когда собаку нашли, ее уже жрали черви, все таки жара, болото. Чудо, что она вообще была жива. Тогда в приюте еще работали и врач, и фельдшер, была возможность оказать животному скорую помощь. Состояние, конечно, было ужасное, но как-то Герда цеплялась за жизнь, начала есть и вставать. Что это Герда, мы узнали уже через несколько дней, когда объявились хозяева, прочитав статью в газете (сначала в приюте ее звали Лапушкой). Собака пропала во время семейного отдыха. Дети плакали, родители клялись, что заберут, когда Герда подлечится, построят ей вольер... И исчезли. Со временем рассосались и все сочувствующие, навещающие Герду первое время. Я уж не помню, сколько людей в слезах божились, что возьмут или взяли бы ее, "если бы...". Герда неожиданно быстро шла на поправку, ажиотаж вокруг нее также быстро стал стихать. В конце концов, хромая одноглазая собака оказалась никому не нужна и осталась жить в приюте. За задние лапы мы переживали больше всего, но удалось их сохранить, хотя кожа на них облезла и шрамы остались на всю жизнь. Правая лапа почти полностью восстановила свои функции, на левую Герда опиралась только в случае необходимости, на бегу, например.
Характер у Герды всегда был боевой, но без перегибов. То есть она не лезла в драку, но если кто-то из собак слишком навязывался, долго не терпела. С людьми она долгое время была ласкушей, порыкивала только во время обработок ран. Ее все очень жалели и любили, а это, как правило, в те времена всегда приводило к тому, что собака становилась вольной, то есть свободно перемещалась по приюту и за его пределами. В Герде силен был дух бродяжничества, она порой днями пропадала, иногда ее видели в тех местах, где она обитала еще до отлова. Когда она, нагулявшись, возвращалась в приют, все радовались, ахали, охали, но идея посадить на цепь как-то в голову не приходила, на пару дней разве что. Другой стороной вольной жизни стала избалованность. Когда Герда не шлялась, она тусовалась при кухне, строя собак и людей. Она быстро сообразила, что если рыкнуть, а то и зубы показать, ее тут же оставляют в покое, не пытаясь согнать с места, забрать кость или что-то сворованное. Многие гости приюта, получившие подобную отповедь при попытке пообщаться (так-то она была рада людям, но если ей не мешали делать свои дела), списывали все на то, что бедолага настрадалась, не верит людям. Однако, первые месяцы Герда была как раз лапушкой, зубы она стала показывать не из-за жестокости, а из-за вседозволенности. Еще одно последствие всеобщей "любви" - Герда быстро превратилась в свинью. Если бы не ее самоволки, во время которых она немного сбрасывала вес, собака скорее всего быстро бы перестала вставать на калечные задние лапы.
Из-за свинообразной фигуры просмотрели и беременность Герды, узнав об этом, только когда щенки в пузе начали шевелиться. Стерилизовали ее еще в первые годы, когда только перевязывали трубы, которые в последствии нередко прорастали. Так и Герда принесла потомство по прошествии трех лет. Если до этого ее хоть иногда сажали на цепь, обычно после возвращения из очередного путешествия, то теперь вовсе отпустили, жалко же беременную... Родила Герда на старом сеновале и только с моей подачи щенков согласились убрать, а не растить новых смертников, которыми тогда был забит щенятник. Когда Герду наконец нормально стерилизовали, оказалось, что в ней остался мумифицировавшийся щенок... С меня розовые очки тогда уже спали, но помогало это мало. Оставалось только лечить Герду и ее противников после постоянных драк у кухни, которую она считала своей.
В общем, то, что с Гердой не случилось ничего серьезного за эти годы в приюте - тоже чудо. Люди очень старались, но Герда была сильной и по-своему удачливой. Весной 2015 она, будучи не в лучшем состоянии, пропала на два месяца, и никто уже не ждал ее возвращения, а Герда таки пришла. Сильно похудела, став по форме нормальной собакой, и похоже это своеобразно спасло ее от смерти от последствий ожирения. Это было не последнее ее путешествие, но самое долгое.
Году в 2017 я начала таки потихоньку наводить порядок с самовыгулом. Сначала Герда отправлялась на цепь в стационаре по субботам, когда у меня был общий выгул. Со временем пребывание Герды на месте увеличилось, потом вообще вся элита села на цепи в стационаре, отпускали их только за моей спиной. Ну, или из-за отлова, мол, надо куда-то отловных сажать, для приютских мест нет... Летом было проще, так как элита переезжала на летние дачи на задний двор, где их отпускали реже, как и прикармливали. Фигура у Герды стала несколько поприятнее, нрав тоже. Поначалу мне приходилось с ней воевать, потому как собака привыкла, что она сама решает, где и что ей делать, даже за ошейник было не взять. Но мы быстро наладили отношения, последние пару лет я даже могла дать Герде таблетки или поставить укол без риска остаться без рук.
Осенью 2019 Дед остался один в нашем первом, пенсионном, вольере, и я посадила Герду к нему. Они быстро поладили, а своенравная когда-то Герда со временем перестала ломиться из вольера на кухню и после выгула сама топала на свое место. Двигаться она теперь стала больше и активнее, похудела почти до нормальной собачьей формы (под рыдания работников и волонтеров) и вся прям оживилась, будто второе дыхание у собаки открылось. Последний год Герда наслаждалась жизнью, пусть и по-приютски - скакала галопом на выгул и обратно, строила молодежь, иногда даже играла с Дедом (три глаза и шесть лап на двоих, но им на это было плевать), зимой пахала сугробы, летом охлаждалась в купальне на выгуле. Ничем не болела, никаких проблем не вызывала. Глухая стала, но не похоже, что Герду это беспокоило. Только осенью я начала замечать некоторую рассеянность временами, но в целом ничего критичного для такой возрастной собаки.
В последнюю среду Герда вела себя, как обычно, радостно ускакала галопом на выгул и инспектировала там сугробы после предыдущих гуляющих. За день я не раз тискала их с Дедом через решетку. В пятницу утром во время кормежки она тоже держалась бодро, как мне сказали, а днем ее нашли мертвой в будке. Хорошая смерть для собаки, прожившей столь долгую и насыщенную жизнь. У меня осталось лишь одно сожаление - мы не попрощались.