Вчера вечером я пошла в приют не "на пять минут", а "за Сантой". Эффект тот же. Нами, Альф и серая уже на подходах встретили меня, весело гремя цепями, остальные беглецы тоже не заставили себя ждать. Вобщем, посадив парочку, я пошла переодевать хотя бы верх. А еще минут через 20 я поняла, что уйду не скоро и отпустила ворчунов гулять. Свит отпустилась сама - увидела меня в коридоре, не выдержала, что я к ней не подошла, и подошла сама, с цепью. Так эта троица и гарцевала со мной.
Когда все были рассажены, я повела гулять Алину, которая по-прежнему так ни с кем больше и не выходит. Черного Гремлина, конечно, тоже взяли с собой. Так и порезвились вшестером у ангара. Кукла была в игривом настроении, собы были счастливы, целовались, обнимались, бесились, играли, но все вели себя хорошо - слушались меня и не ругались. Поругались потом только ворчуны на Волгу, вылезшую из ошейника. Ошейник я ей сменила, но желание убегать у бедняги и так пропало.
В конце концов я таки забрала Санту и увезла на родную передержку, потусовавшись еще и там, так что домой прибыла только в 10 вечера. Уборку снова пришлось отложить.

А мои любимые собаки продолжают поставлять мне травмы. Нынче перепуганный вольерный щен малость пожевал мне руки, не сильно, только в паре мест слегка прокусил, а так просто правая рука в синих пятнах.
Пока я смотрела "Добро пожаловать в капкан" в прошлое воскресенье, мое разбитое больше трех лет назад колено со страшной силой сочувствовало простреленному колену Макса. Оно у меня всему готово сочувствовать в сырую и холодную погоду, а тут такой повод. Да уж, оставила мне Мотька память на всю жизнь - шрам, в том месте, где колено непосредственно встретилось с камнем, и непроходящую припухлость. Ну, я юбки не ношу, так что мне не критично, тем более что на этой же ноге у меня есть шрам от Мотькиных же зубов, а на другой - от гвоздя. Эти шрамы правда не болят. Болят только пальцы - один давно вывихнутый и один недавно отбитый. Последний кстати подозрительно долго меня тревожит и намекает на поход в травмпункт, но мне некогда. Думаю, к старости я буду вся кривая и в шрамах от большой собачьей любви.